Два лика власти (или как «подставляют» президента)
23.07.2003
Образ нашего президента — образ человека мужественного и решительного. Решительность и мужественность видны в каждом его жесте и каждой фразе, особенно — в серии уже вошедших в историю фраз о чеченских террористах (начиная с раннего и классического «мочить в сортире» и кончая недавним «выковыриванием из пещер»). Но иногда этот облик куда-то отступает, и мы видим перед собой совершенно другого человека.
События, связанные с «наездом» на ЮКОС, заставляют вспомнить о другой, тоже по-своему классической и достойной войти в историю фразе, сказанной Путиным в связи с делом Гусинского — что не смог дозвониться до генерального прокурора. Единственный публичный комментарий президента по поводу дела ЮКОСа содержал и как бы некоторое одобрение прокуратуры, и как бы некоторое ее осуждение, на которое прокуратура не прореагировала. Все это совсем не похоже на решительное поведение человека с «нордическим» характером. Как же связаны между собой два облика президента?
Естественно, мы не можем оценивать характер президента. Но противоречие его двух «ликов» связано не столько с особенностями характера, сколько с противоречием ценностей.
Едва ли не основную свою роль президент видел в послереволюционном наведении порядка. Порядка, каким он только и может быть в унаследованной и возглавленной им системе «безальтернативной» верховной власти, основанного на бюрократической вертикали и «силовых структурах». Порядка, традиционного для России, по которому наше общество уже истосковалось. «Кинематографическая» твердость и чеканные фразы — необходимый компонент этой роли и один из источников популярности президента и его успехов.
Но нельзя просто наводить порядок. Он должен наводиться для чего-то. И вот тут-то и начинаются противоречия и сбои в роли. Ибо президент, несомненно, хочет, чтобы Россия успешно развивалась по рыночному пути и вошла в семью развитых стран. Но традиционный русский порядок и рыночное развитие могут сочетаться лишь с трудом и в течение ограниченного времени. И чем больше успехов и в наведении такого порядка, и в рыночном развитии, тем больше проявляется противоречие между ними.
Развитие капитализма неизбежно порождает слой людей, самой своей жизнедеятельностью нарушающих и разрушающих тот порядок, к которому стремится президент. И наоборот, успешное наведение этого порядка разрушает капитализм.
Власть не просто сидит на двух стульях, она сидит на двух стульях, которые неумолимо расходятся. В такой ситуации лучше не делать резких движений, и президент сам давно уже таких движений избегает. Но их делают за него другие. Противоречия ценностей властителя — это всегда и противоречия группирующихся вокруг него партий, люто друг друга ненавидящих.
Никто не вынуждал Ходорковского делать свой ЮКОС «прозрачным», вести себя как не российский, а американский миллиардер и объявлять, что будет поддерживать на выборах не кого надо, а кого сам хочет. Не делай он этого — и все бы было еще какое-то время хорошо и спокойно. Но он сам вынудил власть на реакцию. С другой стороны, сигнал «фас», который уловила прокуратура, наверняка был достаточно обтекаем, не включал в себя требования немедленных арестов и обысков, и фразы: «даже если это будет стоить нашей экономике миллиардов долларов» — безусловно, сказано не было.
В результате совокупными усилиями и олигархов, и «силовиков» президента, как у нас любят говорить, «подставили». Его заставляют делать выбор, который он сделать не только не хочет, но и не может. Выбор, перед лицом которого быть решительным и твердым просто невозможно, от которого хорошо бы куда-то спрятаться, позвонить, но не дозвониться.
Подобные ситуации будут повторяться и будут все больше подводить к большому выбору уже не президента (само его положение такой выбор исключает), а нашу страну.
Это выбор между рынком, который в конечном счeте требует демократического правопорядка, и традиционным для нас авторитарным порядком, который в конечном счeте требует «угара НЭПа». Какое-то время мы ещe можем оттягивать этот выбор. Но не до бесконечности.
